Как изменилась жизнь российских эмигрантов в Грузии — и как меняется сама страна Исследование «Берега» и Paper Kartuli

Накануне парламентских выборов в Грузии, которые пройдут 26 октября, кооператив независимых журналистов «Берег» и издание о Грузии Paper Kartuli провели социологическое исследование среди российских эмигрантов и поговорили с некоторыми из них о том, как сложилась их жизнь после вынужденного переезда.

Осторожно, в этом тексте есть мат. Если для вас это неприемлемо, не читайте его.

«С одной стороны, вокруг — новая страна и неизвестный язык, а с другой — много людей похожей судьбы»

— Я знала, что здесь вкусная еда, вино, что тут тепло и приятно находиться. Я очень люблю виноград, и подруга говорила мне, что тут его много, он вкусный и недорогой. Наверное, это все представления и знания о Грузии, которые были у меня на тот момент.

Вере (имя героини изменено) 22 года. Она переехала из Петербурга в Тбилиси вместе со своим молодым человеком в сентябре 2022-го — после того, как в России началась мобилизация. Риска попасть под призыв у ее партнера не было, но они все равно решили как можно скорее покинуть страну. «Выбрали Грузию, потому что там уже были друзья, уехавшие [из России] в марте. Плюс не нужна виза, что тоже важно. До этого в Грузии ни разу не были, — рассказывает Вера. — Мы стояли в легендарной очереди на Верхнем Ларсе, переходили границу как раз 26–27 сентября, когда там чуть ли не гуманитарная катастрофа была». 

Переезд никак не отразился на работе и учебе Веры: она заканчивала журфак в московском вузе и писала о Петербурге — но и то, и другое она делала удаленно и до начала войны (за время в Грузии ей пришлось съездить в РФ дважды: один раз на сессию, а потом — за дипломом). У партнера Веры ситуация была совсем другой: в Петербурге он работал мастером лазерной гравировки. Поначалу в Грузии ему было сложно найти вакансию, но потом он все же устроился в компанию по производству рекламных стендов.

Первое время пара жила у друзей в районе Ваке в центре Тбилиси, «спали на матрасах на полу», а затем нашла отдельную квартиру. Вера говорит, что основной проблемой в поиске жилья было незнание грузинского языка — но с этим им помог риелтор. При этом для большинства эмигрантов главной трудностью оказалась стоимость аренды, которая резко выросла после приезда «релокантов» в Грузию. Согласно результатам исследования грузинского банка TBC, средняя стоимость аренды в Тбилиси в марте 2022-го выросла почти в два раза и составляла 838 долларов против 400–500 долларов до войны. Работавшие в то время риелторы говорили о средней стоимости более 1 тысячи долларов.

Решив вопрос с квартирой, Вера и ее партнер начали осваиваться на новом месте. Поначалу им было тяжело — из-за «пережитого шока». «С одной стороны, вокруг — новая страна и неизвестный язык, а с другой — много людей похожей судьбы, которые прошли через то же, что и ты», — объясняет Вера.

Гуляя по Тбилиси, она удивлялась тому, как много на стенах зданий антивоенных и антироссийских граффити, а в окнах и на балконах — украинских флагов. Но она не расценивала это как дискриминацию россиян. «Я с пониманием относилась к этому и радовалась, что Грузия такая свободная страна, где люди могут выражать свое мнение. Главное, чтобы это не перерастало в насилие, а так — почему нет?» — рассуждает Вера.

Однако в начале войны россиянам часто отказывались открывать счета в грузинских банках и сдавать квартиры (известно о случаях завышения цен на жилье именно гражданам РФ). По данным исследования, которое в 2023 году провел Международный республиканский институт, только 6% грузин рады россиянам, 23% — считают, что эмигранты приносят пользу грузинской экономике, столько же — предпочли бы, чтобы они покинули страну. Так, визы для россиян вошли в программу коалиции «Сильная Грузия» к парламентским выборам в Грузии. При этом массовых проявлений насилия к россиянам в Грузии не было.

Среди грузин «отношение к [российскому] государству и к гражданам России отличается», уверяет политолог, ассоциированный профессор Университета Европы в Тбилиси Георгий Мчедлишвили. «Да, бывают случаи проявления неприязни — но, как правило, со стороны малообразованных людей. Или со стороны тех, кто непосредственно пострадал от российской агрессии в разные годы — в 1993-м или 2008-м. Но чаще люди все же разделяют государство и граждан», — уточняет политолог.

У Веры положительный опыт общения с грузинами. Например, пожилые продавщицы на рынке, по ее словам, всегда интересовались, как у нее дела, — в Петербурге и Москве у такого не было. «Всегда, начиная диалог, я спрашивала, на каком языке будет удобнее со мной говорить — английском или русском. Никакого отторжения после этих слов я не встречала», — рассказывает она.

О нормальном отношении местных к эмигрантам из РФ говорит большинство россиян. По данным социологов из организации OutRush, больше 70% из 1700 опрошенных доверяют жителям Грузии, а 40% учат грузинский язык. Журналисты Paper Kartuli опросили 732 российских эмигранта и выяснили, что бо́льшая часть из них — 57% — чувствует себя в Грузии комфортно. Среди тех, кто считает иначе, 77% не владеют языком и не планируют его изучать. Кроме того, эти респонденты планируют уехать из Грузии в другие страны, как правило, в европейские.

Несмотря на стресс из-за войны и незапланированного переезда, Вера считает, что в Грузии ее жизнь изменилась в лучшую сторону. «Как минимум потому, что солнца много. Когда оно светит, есть мотивация, например, я снова начала заниматься йогой. В рационе появилось больше овощей и фруктов. Я больше [чем в России] гуляла и плавала: нам до Тбилисского моря было ехать 20 минут. Гораздо чаще ела в кафе и ресторанах — было очень вкусно», — перечисляет Вера.

Но в жизни в Тбилиси были и трудности, которые в итоге привели к тому, что Вера и ее партнер вернулись в Россию. Во-первых, паре не хватало денег. «В России [нам] все-таки выгоднее жить — здесь у нас есть квартира, а в Грузии нужно платить аренду, и она довольно большая. Несколько раз были моменты, когда мы считали деньги и такие: ну, ближайшие пару недель кушаем гречку, никуда не ходим и не ездим», — объясняет Вера. Кроме того, ее молодой человек остался без работы в Тбилиси: он заболел, отпросился у руководства, но после выздоровления не принес справку, как того требовал договор.

Во-вторых, Вере не хватало культурного досуга, к которому она привыкла в Петербурге, а еще — социализации. До августа 2023 года в Тбилиси жили друзья пары, но потом уехали в Германию — и кроме партнера Вере стало не с кем общаться. Оставалось созваниваться с оставшейся в России мамой и друзьями, «которых раскидало по свету». «Чтобы выстраивать заново комьюнити, нужен большой ресурс — у меня не получилось», — признает Вера.

Политолог Георгий Мчедлишвили объясняет, что хотя грузины в большинстве случаев приветливы с россиянами, «выстроить глубокие социальные связи проблематично». Первая причина — политическая. «Сам факт, что россиянин — гражданин страны, оккупировавшей часть грузинской территории, естественно, охлаждает отношения», — уточняет политолог. Вторая причина, по его словам, — в том, что для настоящей интеграции все же необходимо знание местного языка.

Вера говорит, что ей «не хватало мотивации» больше интегрироваться в местное сообщество, потому что в Грузии сложно получить ВНЖ, и она понимала, что в любом случае не останется в стране надолго. «Ближе к марту 2024-го» они с партнером уехали в Петербург.

О желании когда-нибудь вернуться в Россию говорит большинство эмигрантов, опрошенных в Грузии социологами организации ZOiS. Из 1600 респондентов только 12% считают, что уехали из РФ навсегда. 60% опрошенных OutRush говорят, что живут в Грузии временно (живущих в странах Евросоюза, которые думают так же, — всего 15%). Около 80% респондентов OutRush считают свое положение в Грузии нестабильным. По данным ZOiS, россиян больше всего беспокоят проблемы с поиском жилья и работы, психологические трудности и нехватка денег. Респонденты Paper Kartuli также отмечают сложности в легализации и интеграции, низкий уровень жизни и политическую непредсказуемость в Грузии.

Возвращение домой поначалу казалось Вере «личностным провалом». Но вскоре это чувство прошло. «Ну не сложилось — разве это в нашей власти? Наш отъезд был совсем непродуманным. Был только порыв — спасаться, бежать в никуда», — говорит она.

Вера вспоминает, что «немного испугалась», когда впервые увидела в Петербурге рекламу службы по контракту, но возможность быть рядом с семьей и друзьями «затмевает все баннеры». «Да, город изменился, но люди — по крайней мере, в моем окружении — остались прежними. А за происходящее в России я больше и острее переживала, когда жила в Грузии», — признается Вера.

При этом «если завтра подпишут еще какой-нибудь ужасный закон» или объявят военное положение, они с молодым человеком надеются, что снова смогут вовремя уехать. Но Вера надеется, что если в их жизни снова случится эмиграция, она будет «продуманной». Тем не менее, она рада, что «попробовала другой образ жизни», и порой скучает по Тбилиси. «Я успела полюбить этот город и хотела бы туда вернуться. Если не жить, то хотя бы иметь возможность туда приезжать», — подчеркивает Вера.

«Мне перестало хватать одной свободы. Хочется еще иметь возможность не быть чужим»

Пока одни, как Вера, после безуспешных попыток обустроиться в Грузии и интегрироваться в местное общество возвращаются в Россию, другие готовятся к дальнейшей эмиграции. По данным Paper Kartuli, тех, кто считает Грузию «перевалочным пунктом», — большинство. Вторая по популярности стратегия — «плыть по течению»: эмигранты не совсем довольны своей жизнью в Грузии, но не готовы ехать куда-то еще (чаще всего считают, что у них нет выбора) и просто не строят планов на будущее.

За 2022 год в Грузию приехали более 62 тысяч российских эмигрантов, за 2023-й — более 52,5 тысяч. Официальных данных о том, сколько россиян сейчас остаются в Грузии, нет — из-за безвизового режима, который позволяет не регистрироваться в стране в течение года. По неофициальным данным местных экспертов, на которые ссылается «Радио Свобода», сейчас число эмигрантов из РФ, живущих в Тбилиси и Батуми, не превышает 25–30 тысяч человек.

В числе тех, кто планирует дальнейшую эмиграцию, — 29-летний гид из Петербурга Даниил. Он уехал из России в сентябре 2022 года, после объявления мобилизации. У него не было загранпаспорта, поэтому сначала он приехал в Армению, там получил документ, а затем добрался до Грузии. «Там уже было много друзей, и в целом для меня это была какая-то мифическая страна. Я сильно романтизировал Грузию: думал о вкусной еде и безумно красивой природе», — объясняет Даниил. 

Первые месяцы в Тбилиси прошли хорошо — благодаря старым друзьям и новым знакомствам в русскоязычном сообществе. В отличие от большинства эмигрантов, Даниил не относился к Грузии как к «временному пункту» и хотел интегрироваться (по данным OutRush, таких россиян в Грузии — всего 10%). Но уже через несколько месяцев ощущение «большого классного города» прошло — в первую очередь из-за финансовых проблем. После переезда Даниил, в России работавший гидом («водил экскурсии по Петербургу и возил людей в туры по стране»), потерял клиентов и доход. Пришлось искать работу и «начинать все с нуля». По данным Paper Kartuli, в таком же положении — 24% из более чем 730 опрошенных изданием россиян.

Даниил начал изучать историю и культуру Грузии, чтобы стать гидом в новой стране. А ради заработка пытался устроиться в кофейню, но ему отказали — по его словам, причина была либо в российском паспорте, либо в незнании грузинского языка. Денег на курсы у него не было, и в итоге Даниил нашел работу на местной пивоварне. Там знание русского было плюсом: в стране с советских времен сохранилась профильная литература, написанная на русском языке.

Тогда же Даниил завел тикток и начал снимать рилсы для инстаграма. В них он на русском рассказывал о Грузии, ее культуре и традициях, показывал интересные места и делился историями районов Тбилиси. Но грузины массово оставляли под роликами грубые комментарии:

В OutRush «Берегу» и Paper Kartuli рассказывают, что около половины из 950 опрошенных организацией эмигрантов «сталкивались или субъективно воспринимали какие-то события как дискриминацию». «Для сравнения: в Турции таких людей — около 20%. Опыт субъективно воспринимаемой дискриминации влияет на решение людей уехать в третьи страны. Мы не можем сказать, какая доля россиян уехала из Грузии именно по этой причине, но они точно есть», — делится социолог OutRush, попросивший об анонимности.

Сейчас Даниил и его жена готовятся к переезду в США. Они планируют пойти на языковые курсы, чтобы сдать экзамен по английскому, — аттестат нужен для подачи документов на учебную визу. Кроме того, они собираются участвовать в лотерее Грин-карт.

Даниил уверен, что в Штатах отношение к эмигрантам «более спокойное». 

Неопределенность и тревогу, а также трудности с самореализацией в чужой стране испытывают многие россияне.

Пока Даниил готовится к дальнейшей эмиграции, ему приходится наблюдать за переменами во внутренней политике Грузии (в OutRush отмечают, что интерес россиян к происходящему в стране стабильно растет). С 15 апреля в Грузии действует закон об «иностранных агентах», а 17 сентября парламент принял в окончательном чтении законопроект о «семейных ценностях», запрещающий «пропаганду ЛГБТ» и «смену пола». Оба закона многие грузины называют «российскими», против них в Тбилиси проходили массовые протесты. Даниил с этим согласен.

Почему политика в Грузии так меняется?

Отвечает политолог и ассоциированный профессор Университета Европы в Тбилиси Георгий Мчедлишвили:

«Здесь можно зарабатывать — и жить»

Среди россиян, решивших жить в Грузии постоянно, — 44-летний предприниматель Александр Ушаков. В новой стране он зарегистрировался как индивидуальный предприниматель и открыл мастерскую по ремонту техники Better call Sasha. Именно возможность заниматься своим делом стала для Александра главной причиной остаться в Грузии.

По данным Института развития свободы информации на конец сентября 2024 года, число компаний, зарегистрированных в Грузии гражданами РФ, достигло исторического максимума — около 37,4 тысяч. С марта 2022 года по июнь 2023-го индивидуальными предпринимателями в Грузии стали 19,8 тысяч россиян, сообщала в январе 2024-го «Трансперенси Интернешнл — Грузия». А журналисты Paper Kartuli выяснили, что 30% опрошенных ими эмигрантов планируют открыть свой бизнес в Грузии. Этому способствует благоприятный для бизнеса климат.

«ИП может оплачивать лишь 1% подоходного налога, а владелец ООО может не регистрироваться как плательщик НДС до достижения [годового] оборота в 100 тысяч лари (около 40 тысяч долларов США). Кроме того, в Грузии россияне и белорусы могут легально открывать счета в банках, в том числе и для деятельности бизнеса», — рассказал Вячеслав Картамышев, директор российской компании «Финион», которая проанализировала зарегистрированный россиянами бизнес в Грузии.

В мастерскую Ушакова, по его словам, приходят как грузины и эмигранты из РФ, так и клиенты из Италии, Дании, Норвегии, Германии: «У кого-то тут жена, у кого-то — тоже бизнес, кто-то в посольстве работал. И по ним видно, что они другие, но при этом чувствуют себя здесь прекрасно. Грузия располагает к этому», — рассказывает Александр.

У Александра работают россияне, никто из них не говорит на грузинском — со всеми, кто обращается в мастерскую, предприниматель пытается объясниться сам. Грузинский язык он начал изучать самостоятельно уже через две недели после переезда осенью 2022 года, а позже пошел на курсы. «Во-первых, у меня клиентский бизнес, и мне надо, во-вторых, мне было некомфортно: я видел буквы и даже ничего прочесть не мог», — объясняет он.

По словам Ушакова, были случаи, когда люди, узнав, что с ними не могут свободно объясниться на грузинском, реагировали агрессивно и отказывались от услуг. «Я не принимаю это на свой счет. Так обычно ведут себя люди, которые знают только грузинский, и это их право. Это моя проблема, что я не знаю язык», — уверен он.

В ходе своего исследования в Paper Kartuli выяснили, что почти половина опрошенных российских релокантов не владеет грузинским и не планирует его изучать, четверть — изучает (или изучала), еще четверть — планирует выучить в будущем. 7% эмигрантов, занимавшихся грузинским, перестали это делать. Большинство — потому что в быту достаточно знать английский и русский. У других либо перестало хватать денег на оплату курсов, либо пропал смысл учить язык из-за невозможности остаться в Грузии навсегда.

У Александра все сложилось иначе, хотя еще в начале войны он думал, что в его ситуации — «семья, двое детей, ипотека» — эмиграция маловероятна. Финальным аргументом в сентябре 2022-го стали возросшие риски отправиться на войну «на малую родину»: отец Александра родом из Донецкой области, в детстве Ушаков ездил туда каждое лето. Приехав в Тбилиси, он сразу снял квартиру в спальном районе Сабуртало, начал ремонтировать технику на дому и выезжать к клиентам. «Уже через полгода мне стало казаться, что я живу здесь давно — с каждым месяцем это чувство нарастает. У меня все как будто само в голове сложилось: здесь можно зарабатывать — и жить», — говорит Ушаков.

Адаптироваться к новой культуре ему помог «опыт из детства». Его семья жила в «трехязычной русско-украинско-татарской среде» и «реальной толерантности». Ушаков — один из немногих россиян, кто считает, что успешно интегрируется в грузинское общество. Он «чувствует себя комфортно в новой среде», «не замыкается в своем [русскоязычном] кругу» и старается как можно чаще разговаривать на грузинском, который продолжает активно учить. При этом близких друзей среди грузин Ушаков пока не завел — только знакомых (по данным Paper Kartuli, 40% из более 730 опрошенных россиян ищут или уже нашли грузинских друзей).

Вместе с Александром в Тбилиси переехали его жена и двое детей. Сначала дети пошли в школу в прошлом при посольстве России в Тбилиси, а теперь посещают обычную частную. Уроки грузинского у них каждый день — дети, по словам Ушакова, уже понимают язык, но говорить пока стесняются. А в январе 2024 года благодаря бизнесу Александра семья получила ВНЖ — с документами стало «поспокойнее». 

Обратного пути в Россию, уверен Ушаков, для них уже нет:

При этом Александр считает, что принимая закон об «иностранных агентах» и меры против ЛГБТК-сообщества, правящая партия «Грузинская мечта» усложняет отношения страны с Западом. Однако даже эти перемены в политической обстановке не повлияли на его решение остаться жить в Грузии. 

Почему «Грузинская мечта» портит отношения с Западом и налаживает с Россией?

«Последние 30 лет Россия — к сожалению, главный фактор политической жизни Грузии. Оккупированы два региона, была война 2008 года, все еще сохраняется поддержка сепаратизма [со стороны российских властей]. РФ и сейчас пытается сохранить влияние на Южном Кавказе», — говорит «Берегу» и Paper Kartuli политолог Георгий Мчедлишвили.

Отношения Грузии с западными странами, по его словам, сейчас «переживают не лучшие времена». Мчедлишвили приводит в качестве одного из последних примеров учения НАТО, которые должны были пройти в Грузии в июле 2024 года: сначала их отменили, а потом все же провели, но в соседней Армении. Политолог подчеркивает, что учения были «очень важны для евроатлантической интеграции Грузии в НАТО». «Я не верю, что после всех шагов Грузии в сторону евроинтеграции возможен полноценный откат в сторону России, но такая задержка в демократическом развитии — это уже очень плохо», — считает политолог.

Старший аналитик по Южному Кавказу из «Международной кризисной группы» Олеся Вартанян в разговоре с «Берегом» и Paper Kartuli напоминает, что «Грузинская мечта» взяла курс на нормализацию отношений с Россией с момента прихода к власти в 2012 году. «Это было всего лишь четыре года спустя после войны 2008 года, когда все дипломатические отношения с Москвой были разорваны», — подчеркивает Вартанян. 

По ее словам, поначалу позиция правящей партии находила отклик среди населения Грузии — люди боялись нового военного противостояния с Россией, и политика властей казалась рациональной и логичной. «Но за последующие 12 лет многое изменилось — аннексия Крыма, полномасштабное вторжение в Украину. Эти действия России внесли коррективы в отношение [населения] к вектору „Грузинской мечты“», — рассказывает Вартанян.

Одновременно ухудшались отношения грузинских властей с западными странами, продолжает аналитик. По ее словам, главной причиной были не контакты между Тбилиси и Москвой, а внутриполитическая ситуация в Грузии. «Отсутствие реформ в судебной системе, место оппозиции [в политических процессах]. [В мире] действия „Грузинской мечты“ начали воспринимать как потенциальное и более формализованное сближение с Москвой», — уточняет аналитик «Международной кризисной группы». 

Вартанян согласна с Мчедишвили, что «Грузинской мечте» все сложнее побеждать на выборах. По ее словам, именно поэтому партия «пытается использовать гомофобные и консервативные настроения в определенной части общества». «А также — заглушить голоса неправительственных организаций, которые настаивают на демократических реформах — и, вероятно, будут выдвигать претензии по поводу прозрачности и правомерности предстоящих выборов», — добавляет Вартанян.

Вартанян говорит о заявлениях Бидзины Иванишвили в апреле 2024 года. Рассуждая о правлении ЕНД в 2004–2012 годах, он назвал Михаила Саакашвили и его команду «иностранной агентурой», которая установила в Грузии «кровавый режим». Кроме того, Иванишвили говорил, что его стране угрожает «внешний враг» — «партия глобальной войны»:

В августе 2024-го Иванишвили заявил, что после выборов 26 октября «устроит Нюрнбергский процесс» для партии ЕНД — «политиков, не имеющих родины, иностранной агентуры, готовой подписаться на все антигосударственные задания».

«Больше всего тех, кто повис в незнании, что делать дальше. И это проблема не Грузии, а самих людей»

Для Александра — еще одного россиянина, уехавшего в Грузию из-за войны, — страна стала перевалочным пунктом между Россией и Европой. Но в отличие от гида Даниила, он оказался в числе тех, кто быстро нашел работу на новом месте — и решил уехать из Грузии не из-за финансовых проблем, а чтобы выйти на международный рынок и развиваться в своей профессии.

28-летний Александр — повар. Он любит свою работу, для него она «и отдушина, и средство существования, и реализация своего потенциала». Благодаря профессии он успел пожить в разных регионах России — в Петербурге, на Камчатке и в Сочи, где его и застала мобилизация. «Я понял, что мне страшно находиться в своей стране и хочется в более безопасное место. Меня вообще совокупность всех факторов, происходящих в России, напугала до жути», — вспоминает Александр. 

До этого он никогда не ездил за границу. Грузию выбрал из-за безвизового режима, а также потому что многие его друзья уже жили там с начала войны. «Особых представлений о ней у меня не было. Я уехал в неизвестность, но меня это не пугало», — говорит Александр.

Переезжая, он знал, что будет шеф-поваром в ресторане, который открыл в Тбилиси его знакомый. Там он проработал несколько месяцев, затем ему предложили работу в винном баре в центре Тбилиси. «У них [владельцев] крепкие связи с местными производителями вина, есть стремление делать крутой бизнес. Это место дало мне чувство безопасности», — говорит Александр.

Благодаря работе в баре он познакомился со многими местными и «на 100% полюбил грузинский народ». «Никаких национальных предубеждений, никаких стереотипов. Потрясающие люди!» — считает Александр. С новыми знакомыми он разговаривал на английском — возможность практиковать язык его радовала.

Кроме того, новая работа приносила достаточно средств, чтобы поддерживать «уровень комфорта» в повседневной жизни. По словам Александра, он для него остался таким же, каким был в Петербурге.

Несмотря на удовольствие от жизни в Грузии и хорошую работу, Александр все же решил переехать в Германию. Он считает, что там у него больше возможностей развиваться в своей профессии, выше уровень жизни и бо́льшая свобода для путешествий по миру.

В OutRush уверяют, что случай Александра — не исключение. «[Многие эмигрировавшие в Грузию] россияне, которые сотрудничали с российскими компаниями, сменили место работы: либо ушли в местный бизнес, либо устроились в международную компанию», — уточняет социолог организации.

На решение Александра переехать повлияла и новая девушка. Они познакомились в интернете, благодаря его увлечению музыкой: Александр записал альбом и искал дизайнера, который сделал бы обложку для его пластинки. Друзья скинули ему контакт девушки, живущей в Германии. 

 За месяц Александру удалось найти вакансию в грузинском ресторане в Берлине и пройти собеседование дистанционно. «Думаю, мне очень помог мой бэкграунд: то, что я жил в Тбилиси и работал в грузинском заведении», — считает он. 

Сейчас Александр живет и работает в Германии — и тепло вспоминает полтора года, проведенные в Тбилиси. По его словам, он «очень благодарен себе, что не испугался переехать».

«Куда бы мы ни приехали, везде устроим „Брайтон-бич“»

В отличие от других собеседников «Берега» и Paper Kartuli 30-летний Роман Бордунов — SMM-стратег, бывший SMM-редактор российского агрегатора авиабилетов и отелей Aviasales — переехал в Грузию еще до войны, во второй половине 2021 года. «К тому моменту меня уже успели ненадолго закрыть, и в целом после обнуления [президентских] сроков Путина [в 2020 году] и ареста Навального [в 2021-м] обстановка [в России] стала, мягко говоря, гнетущей: к моим друзьям приходили полицейские, я боялся шорохов за дверью», — вспоминает он. 

Некоторые его знакомые, в том числе журналисты, тогда начали переезжать в Грузию, поэтому он решил отправиться туда на несколько дней — и обнаружил, «что это очень доступный вариант».

До начала войны у Романа не было проблем с деньгами. Он продолжал работать удаленно на Aviasales и уволился только в сентябре 2023 года. «Сущие копейки уходили на жилье, все остальное — гуляй не хочу. Я в какой-то момент даже ушел в плюс, что для меня вообще нетипично», — вспоминает Бордунов.

Помимо довоенных низких цен на жилье, продукты и развлечения, ему нравилась грузинская природа, «с которой ты можешь соприкоснуться, буквально выйдя из дома», а также жители этой страны. «Природа — это то, что Грузию создает. Без нее это были бы бесконечные серые здания. А местные, несмотря на то, что Россия сделала в 2008 году, продолжают проявлять отзывчивость. Они говорят: „Братан, есть политика, а есть люди, никаких вопросов к тебе нет“», — рассказывает Роман.

Главный минус жизни в Грузии как до, так и после начала войны, по его мнению, — «неорганизованность», в которой он видит «неуважительное отношение к чужому времени, и, видимо, к своему тоже». «В Грузии все работает очень рандомно: ты можешь пойти в магазин, а он закрыт, потому что у хозяина день рождения, и все на шашлыках. Это касается и государственных контор. В этом есть определенный шарм, но порой это утомляет. Мне хочется, чтобы вещи вокруг просто работали. Я не хочу думать, например, о воде, которая в Грузии может внезапно отключиться», — говорит Бордунов.

Не устраивал Романа и образ жизни российских эмигрантов — по его оценке, в Грузии они и до февраля 2022 года «сходили с ума». «С ними еще в России что-то произошло, и они это несут с собой. Затем на них начинают давить банальные бытовые проблемы: на что жрать, на что жить», — рассуждает он. Бордунов считает, что многие релоканты из России злоупотребляют алкоголем и наркотиками. «Возможно, климат тоже влияет на психику — реально же припекает», — заключает Бордунов.

По словам Романа, как до, так и после войны россияне мало общались с грузинами («куда бы мы ни приехали, везде устроим „Брайтон-бич“»). Те тоже «не особо интересуются» эмигрантами. Но Бордунова это не волновало. «У меня изначально не было цели знакомиться с грузинами. Я в целом сам по себе. Были, скорее, деловые контакты — с грузином, который нас в горы возил, с риелтором и ее семьей», — уточняет он.

После 24 февраля 2022-го, продолжает Роман, «жизнь в Грузии перестала быть развлечением». «Плюс, у меня буквально в это время семья появилась, что тоже прибавило веса к общей обстановке», — вспоминает Бордунов. 

Из-за роста цен ему «стало сложнее жить раза в три», «все, что получалось заработать с телеграм-канала, фрилансов и консультаций, уходило в дом». Осенью 2022 года Роман начал задумываться о переезде в Европу. На это повлияли не только финансовые проблемы, но и случаи, когда российских журналистов и активистов не пускали в Грузию из других стран без объяснения причин. Бордунов переживал, что может оказаться в такой же ситуации. 

«Еще, конечно, хотелось дать ребенку нормальный уровень образования, хотелось, чтобы у него было больше развлечений. Мы узнали, что есть возможность попасть в ЕС», — добавляет Роман. 

Он решил получать гуманитарную визу в Польше, потому что лично знал людей, переехавших туда именно по таким визам, и консультировался с ними. «Ну и свою адаптацию в Польше я лучше представлял, чем, например, в Германии с ее бюрократией», — говорит Бордунов.

Претендовать на гуманитарную визу он мог как свидетель по уголовному делу о перекрытии дорог, которое СК возбудил после акций в поддержку Алексея Навального в Москве 23 января 2021 года, — ведь в России «свидетеля можно легко перевести в статус обвиняемого». Его жена и ее ребенок от предыдущего брака получили визы как члены семьи.

В Польше ему нравится «предсказуемость», которой нет в Грузии. Хотя в европейской стране, по словам Бордунова, могут возникнуть юридические трудности («приходится нанимать людей, чтобы разобраться с налогами и бюрократией»), уровень комфорта там ближе к московскому.

При этом Бордунов считает свой опыт жизни в Грузии позитивным: по его словам, он сам стал сильнее, и там у него появилась семья. «Многие ли из нас думали, что проведут месяцы и даже годы на Кавказе? Да никогда вообще, никто из нас не Лермонтов. Думаю, нам всем еще предстоит остыть и отрефлексировать эту тему с Грузией», — уверен он.

В возвращении в Россию в будущем Роман не видит смысла. «Скорее всего, когда это станет возможно, мне уже будет не надо. Я надеюсь к тому моменту уже где-то обосноваться. Хотелось бы регулярно видеть родственников — это правда, а остальное уже не волнует», — говорит Бордунов. При этом он признается, что иногда ностальгирует о России.