«Иногда надо умереть, чтобы тебя оценили. Не первый случай в истории» Друзья, однокурсники и музыковеды вспоминают Павла Кушнира — пианиста, погибшего в СИЗО после голодовки

Сегодня, 16 августа, в Тамбове пройдут похороны пианиста Павла Кушнира, умершего после сухой голодовки в СИЗО Биробиджана 28 июля. Ему было 39 лет. Музыканта обвинили в публичных призывах к терроризму из-за антивоенных видео, которые он публиковал на своем ютьюб-канале. После смерти пианиста о нем стали активно писать в прессе — в том числе в мировой, — а 13 августа звезды классической музыки подписали открытое письмо в его память. «Берег» поговорил с друзьями и однокурсниками Павла Кушнира, чтобы понять, почему мир узнал о нем лишь после его смерти.

Музыкант 

Павел Кушнир вырос в Тамбове. В 17 лет поступил в Московскую консерваторию и закончил ее по классу фортепиано. Пианистка Мария Немцова, однокурсница Павла по консерватории, говорит о нем как об «абсолютном самородке» и талантливом пианисте с разносторонними интересами: он увлекался фотографией, читал наизусть стихи Бродского, блестяще разбирался в истории кино. Она до сих пор хранит «большую пачку» снятых им фотографий — в том числе ее фотопортрет (его пианистка считает одним из лучших).

Талант Кушнира Немцова оценивает очень высоко: «Свобода, отсутствие шаблонов и самобытность высказывания — это очень-очень слышно в его игре». 

С Кушниром дружила и Грейс Чатто — основательница популярной британской группы Clean Bandit, учившаяся в Московской консерватории в это же время. После смерти Павла она написала в инстаграме, что часами просиживала с ним в общежитии консерватории, слушая Альфреда Шнитке, Portishead, Дмитрия Шостаковича и Сергея Рахманинова. По ее словам, Кушнир был «подлинным артистом» — и сильно на нее повлиял. Чатто до сих пор хранит его стихи, рисунки, аудиозаписи с его игрой и написанную им повесть «Пыль».

Несмотря на талант, после окончания курса Павел не смог продолжить учебу в аспирантуре Московской консерватории. Его подруга детства, пианистка Ольга Шкрыгунова, поступавшая вместе с ним, объясняет: «Его попросили сыграть на вступительном экзамене кусочек из фантазии [Роберта] Шумана, а он сказал, что не будет этого делать, потому что тогда его исполнительская трактовка нарушится. Я сыграла, что сказали, а он нет. Я поступила, а Пашка нет». 

После этого Кушнир уехал из Москвы и поступил в аспирантуру Уральской консерватории в Екатеринбурге. Об этом в фейсбуке рассказала Елена Федорович, заведующая кафедрой теории исполнительства и музыкальной педагогики этого вуза (впоследствии она закрыла свой профиль, копия поста есть в распоряжении «Берега»). Федорович описывает волнение, которое охватило руководство консерватории при его появлении: «Играл он так, как наши пианисты не играют, к мастерству прилагался абсолютно самобытный музыкант, сформировавшаяся творческая личность».

На экзаменах в аспирантуру Кушнир получил «десятки» (по десятибальной системе) по всем предметам, поскольку «такую эрудицию тоже редко можно было встретить». К тому же, как «с ужасом» обнаружили на кафедре, он свободно владел английским, а по философии мог «переговорить любого».

Реакции многих преподавателей и студентов объяснялись просто: Кушнир, по всеобщему мнению, был гораздо сильнее остальных претендентов на бюджетные места, однако они предназначались прежде всего для тех, кто планировал в дальнейшем работать в Уральской филармонии. Кушнир же, по словам Федорович, не собирался оставаться в Екатеринбурге и не скрывал этого: он хотел лишь отучиться по специальности. Но заваливать на экзаменах его не стали, и пианист поступил, вызвав «сильное недовольство у многих».

Из Уральской консерватории Кушнир ушел, не окончив обучение, из-за ложного обвинения в воровстве и разногласий в коллективе. «Когда в конце учебного года озадаченный ректор [Валерий Шкарупа] сообщил, что Павла якобы поймали на воровстве (там было что-то про инструменты, пропавшие у бригады, делавшей ремонт), я сразу поняла, что это ложь», — пишет Федорович.

Шкарупа рассказал ей, что говорил по телефону с отцом Кушнира Михаилом, и тот сообщил, что сын «нигде не уживается». «Он не уживается именно потому, что слишком честен!» — парировала в разговоре с ректором Федорович.

Впрочем, ее заступничество не помогло: Кушнир сообщил ректору, что ему не настолько интересно учиться, чтобы это терпеть, и он уходит. Преподавательница отнеслась к уходу аспиранта с пониманием: по ее мнению, Павел перерос все, что ему могла дать Уральская консерватория, а учиться «для бумажки» он не стал бы — «не такой человек».

Следующие семь лет Павел работал солистом Курской областной филармонии, затем три года — в Курганской филармонии, а в 2023 году стал солистом Биробиджанской областной филармонии.

В Биробиджане Павел не только выступал в филармонии, но и работал на радио ВГТРК «Бира» — вел цикл еженедельных радиопередач «Мазурки по средам». Всего вышел 51 выпуск — в них пианист исполнял мазурки Шопена и анализировал их. Каждую передачу он начинал с приветствия: «Здравствуйте, уважаемые радиослушатели Еврейской Автономной Области! No pasaran! Истина где-то рядом!»

Музыковеда Марию Батову, заинтересовавшуюся наследием Кушнира после его смерти, поразили «глубина анализа» и «широта познаний» пианиста:

По словам подруги Павла Ольги Шкрыгуновой, он очень серьезно относился к работе в провинции — и сознательно не строил привычную для пианистов карьеру: не пытался выступать на престижных площадках и не занимался раскруткой личного бренда. «Он хотел играть для людей, для себя, для бога — и чтоб никто не мешал, — говорит она „Берегу“. — Поэтому и выбирал эти маленькие города. У меня есть письмо, где он с большой любовью отзывается о Биробиджане. Пишет, что там в людях живет надежда. Он очень любил Россию и эти городки».

Ольга признает, что его карьерный путь не всем покажется успешным, но подчеркивает, что сам Кушнир был счастлив и в Курске, и в Кургане, и в Тамбове.

С 2012 года Шкрыгунова живет в Германии, поэтому связь с другом детства она поддерживала по переписке. Последний раз они виделись в 2018 году, когда Ольга приезжала в Тамбов на музыкальный фестиваль «Дни Германии»: пианистка выступала на нем дуэтом со скрипачом Даниилом Австрихом, а Павел давал сольный концерт с музыкой Баха.

Обычно пианисты стараются участвовать в фортепианных конкурсах, поскольку победа в них или даже сколько-нибудь заметное место может стать залогом успешной карьеры — но Кушнир их избегал. «Он не вписывался ни в один шаблон. И в результате оказался совершенно никому не известен. К сожалению, то, что с ним произошло, во многом связано именно с этим», — делится с «Берегом» однокурсница Кушнира Мария Немцова.

Из-за того что Павел не строил публичную музыкальную карьеру, сохранилось не так много записей с его выступлениями. Музыковед Мария Батова «по крупицам» собрала плейлист из видео игры Кушнира: у него не было ни профессиональных студийных записей, ни официально изданных пластинок. В плейлисте — 48 видео, в том числе выступление в Тамбове на XXIX фестивале Рахманинова с циклом из 24 прелюдий Сергея Рахманинова, в Курской филармонии с сюитой «Лунный свет» Клода Дебюсси.

Но даже те записи, которые Батовой удалось найти, ее поразили. «Репертуар у него был богатейший. Он играл не только на фортепиано, но и на клавесине, органе. Играл барочную музыку для клавесина и органа на современном фортепиано. Сыграть, скажем, [французского барочного композитора Франсуа] Куперена на современном рояле не так-то просто, далеко не всегда это убедительно», — рассказывает музыковед. 

Она называет Кушнира «очень цельным артистом», чье «исполнение всегда узнаваемо». «В его игре всегда была глубина, достоинство и какое-то фантастическое смирение. Но я бы не путала эту скромность с самоумалением. Если и умаление, то только перед самим автором и его произведением», — подчеркивает она. 

В одном из последних интервью телеканалу «РИА Биробиджан» Павел Кушнир признался, что его любимый музыкант — Курт Кобейн. «Понятно, что Рахманинов — более возвышенный идеал артиста, — рассуждал Кушнир. — Он был великим композитором, великим дирижером и величайшим пианистом. Но это исключение, артистизм в классической сфере не пошел так далеко. Истинный идеал артиста — это, на самом деле, рок-звезда». 

Писатель

В 2014 году Павел Кушнир опубликовал в немецком русскоязычном издательстве Za-Za Verlag свой первый экспериментальный роман «Русская нарезка». Роман написан в коллажной технике «нарезки»: в нем перемешаны цитаты из 14 романов о Великой Отечественной войне, текста про Анну Франк и автобиографических записок самого Кушнира.

По словам издателя Дмитрия Волчека, выпускающего авангардную литературу на русском языке с середины 1980-х, «значительная часть романа — это его дневник, идущий вспять, как бы убегающий от шокировавших автора событий 2014 года [на востоке Украины], которые он сравнивает с пришествием гигантской свиньи».

Поэтесса и прозаик Ольга Седакова в своем фейсбуке написала, что не читала такой талантливой прозы на русском языке со времен романа Венедикта Ерофеева «Москва—Петушки»: «Есть просто незабываемые образы, есть удивительно точно названные вещи и главное — есть РИТМ, которого придумать не получится».

Единственное опубликованное произведение Кушнира также оценил филолог и лингвист Иван Соколов: «Поразительное произведение — настоящее панно, бесконечный хорал, в котором сходятся мириады голосов памяти». 

Впрочем, все эти восторженные оценки появились только после смерти Павла — как и возможность купить бумажную книгу: ее оперативно переиздало другое немецкое издательство, Vento book publisher Berlin VBPB. Выход «Русской нарезки» в 2014-м прошел совершенно незамеченным.

Летом 2022 года Кушнир закончил рукопись нового романа «Ноэль» — о немецкой леворадикальной группировке «Фракция Красной армии». Подруга детства Павла Ольга Шкрыгунова надеется, что у нее получится издать роман посмертно. Собеседница «Берега» была уверена, что «Ноэль» хранится у нее, но во время интервью выяснила, что у нее на руках — рукопись еще одного, третьего романа Кушнира.

«Я открыла конверт, а там оказалась другая тетрадь — я не читала ее, потому что надеялась, что Паша однажды приедет ко мне и прочитает все это сам, — объясняет она. — К сожалению, это не „Ноэль“, его мы сейчас пытаемся найти. Я на связи с одним его родственником, нормальных политических взглядов — он пытается проконтролировать, чтобы Пашины вещи хотя бы просто не выкинули родные».

Рукопись, которую нашла у себя Ольга, называется «Биробиджанский дневник» — Кушнир вел его во время мобилизации осенью 2022 года. «По-моему, это не такой сложный по языку роман, как „Русская нарезка“. Большего я пока сказать не могу, потому что у меня не было сил его прочитать. Я пока просто не могу», — говорит Шкрыгунова. 

Активист 

Ольга Шкрыгунова называет роман «Русская нарезка» «авторской антиутопией, обличающей диктатуру». Однако свой протест против режима в России Павел Кушнир выразил не только в литературе. Он участвовал в митингах 2011–2012 годов, выступал против аннексии Крыма, а позже — и против полномасштабного вторжения в Украину. Шкрыгунова вспоминает, что с начала войны они с Павлом собирали деньги на помощь Украине. Сама она каждый свой концерт в Германии начинала с антивоенных монологов, полгода в ее квартире жила семья украинских беженцев.

«Паша об этом знал и очень меня поддерживал. Где-то раз в два-три месяца он мне писал — рассказывал, что начал голодовку [в знак протеста против войны], что разбрасывает листовки, а ночью развешивает по городу ватманы [с антивоенными лозунгами]», — рассказывает Шкрыгунова. 

Ютьюб-канал «Иноагент Малдер» Кушнир завел в 2022 году. Первое видео Павел выложил 10 ноября: в нем он рассуждал о запрете «пропаганды ЛГБТ». В других роликах — выступал против войны, рассказывал о природе фашизма, сожалел о «проебанном моменте», имея в виду массовые антипутинские протесты в Москве в 2011 году.

На аватарке канала — Дэвид Духовны в роли спецагента ФБР Малдера из сериала «Секретные материалы». Сам Кушнир в своих видео неоднократно повторял девиз из сериала: «Истина где-то рядом». 

Голодовка была еще одним способом для Павла выразить свой протест. 9 мая 2023 года он написал во «ВКонтакте»: «Объявляю голодовку. Требую ликвидации фашистского режима; прекращения войны в Украине; и освобождения всех политических заключенных» (сейчас пост удален). Та голодовка продолжалась 20 дней. Следующую, 100-дневную голодовку, также с требованиями остановить войну, он, по словам Ольги, держал до марта 2024 года. Третья голодовка, уже в заключении, стала для Кушнира последней. 

Ни об аресте пианиста в конце весны, ни о сухой голодовке в СИЗО не писали в прессе: новость о его задержании появилась только в локальном сообществе «Нетипичный Биробиджан» во «ВКонтакте». После его смерти сибирский оппозиционный политик Светлана Каверзина написала в телеграме, что правозащитники не могли ему помочь, потому что просто не знали о нем:

Первым о его смерти сообщило издание «Вот так» со ссылкой на главу проекта «Русь Сидящая» Ольгу Романову и подругу пианиста Ольгу Шкрыгунову. Романова узнала о гибели Кушнира из письма, которое получила от сокамерников Павла: «У нас горе. 27.07 погиб наш товарищ, 40 лет, с нами на СИЗО сидел. Лучший пианист области Павел Кушнир, по статье, как у нас, 205.2, сухая голодовка и гибель, довели его, даже до суда не дожил».

Из-за того что у Павла уже был опыт голодовки, Шкрыгунова сомневается, что именно она стала причиной его смерти.

Она не верит, что Кушнир мог «кого-то оскорблять и нарываться — это был абсолютно не его стиль». Но подчеркивает, что «он не шел на компромиссы и не мог подписать ничего, с чем был не согласен».

Сын 

Отец Павла — преподаватель и музыкант Михаил Кушнир, разработавший собственную методику обучения детей музыке. Кушнир-старший закончил Гнесинское училище в Москве, преподавал теорию музыки в Пермском институте искусств, а затем вернулся в Тамбов, где пошел работать в детскую музыкальную школу и Центр дистанционного образования детей-инвалидов.

По компьютерным пособиям Кушнира работают более 3,5 тысяч музыкальных школ и школ искусств по всей России. Многие учебные материалы — патриотической направленности: на сервисах «Литрес» и «Ридеро» доступны «Родина моя» и «Патриотические песни», на «Амазоне» — аудиопособие «Гимны России». Если верить описанию последнего, «уже простое слушание [национальных гимнов] влияет на личность». Михаил Кушнир умер за несколько лет до начала полномасштабной войны.

По словам Ольги Шкрыгуновой, у отца и сына были разные политические вгляды, но это вряд ли влияло на их отношения. Сама она ничего не слышала о разногласиях между ними — и уверяет, что они были очень близки, «по крайней мере, до какого-то времени».

Музыковеду Марии Батовой кажется, что Михаил и Павел были «во многом похожи». Обоих она называет «возделывателями культуры». Кушнир-старший, по ее словам, «верил, что людей нужно научить воспринимать искусство — и это очень повлияет на их жизнь». Батова высоко оценивает и его вклад в инклюзивное образование. «Я в полном потрясении от того, как он работал с детьми — доброжелательно, как с равными», — объясняет она. 

Искусствовед Михаил Казиник, друживший с Кушниром-старшим, после смерти его сына написал: «Знаю, что в гениальной игре Павла велика доля отца. Я счастлив, что Михаил Борисович не дожил до ужаса».

Павел Кушнир, уверена Батова, разделял любовь отца к преподаванию детям. В качестве солиста Биробиджанской и Курской филармоний Павел Кушнир много ездил по музыкальным школам и колледжам области с программами для детей — и делал это с удовольствием.

Последние годы Павел Кушнир не поддерживал тесной связи с семьей. Ближайшие родственники, по словам Ольги Шкрыгуновой, не планируют проводить экспертизу и выяснять, что произошло с Павлом в СИЗО. Собеседница «Берега» считает, что «они, видимо, боятся позора, огласки».

Самой Ольге было бы спокойнее, если бы она «хотя бы узнала, что в СИЗО Павла не били». Однако провести независимую экспертизу ей не удалось из-за протестов со стороны семьи пианиста — и даже некоторых его друзей. «Они очень боялись, что им не отдадут тело, приложили очень много сил, чтобы мать подписала доверенность на выдачу. И очень боялись подавать на судмедэкспертизу. Ну и, как выяснилось, для проведения такой экспертизы я — как друг, а не как родственник — должна предоставить доказательства насильственной смерти. А их нет», — рассказывает Шкрыгунова «Берегу».

Знаменитость

Немецкая газета Frankfurter Allgemeine Zeitung 12 августа опубликовала открытое письмо, посвященное Павлу Кушниру (его перевод на русский язык опубликовал телеграм-канал «Оперного балета»). Письмо подписали легендарные классические музыканты и дирижеры — Даниэль Баренбойм, Марта Аргерих, сэр Саймон Рэттл, сэр Андраш Шифф, Владимир Юровский, Миша Майский, Алексей Любимов и другие.

«Пашка, получай приз, — прокомментировала письмо в своем фейсбуке Ольга Шкрыгунова. — Круто. Хотел бы ты с ними со всеми говорить и играть? Непонятно. А вот они все теперь хотят с тобой».

И не только они: игру и характер Кушнира после его смерти высоко оценили коллеги — пианист Антон Батагов, пианистка Полина Осетинская и многие другие. «Сложно было определить это чувство с момента известия о смерти Павла, но через сутки я его осознала — жгучее чувство вины, накрывшее, очевидно, не только меня», — призналась Осетинская. Комментируя бумажное издание первого романа Павла, правозащитница Ольга Романова заключила: «Иногда надо умереть, чтобы тебя оценили. Не первый случай в истории».

Издатель Дмитрий Волчек, написавший после прочтения «Русской нарезки», что «всю жизнь мечтал получить такую рукопись, сделанную из всего того, что мне дорого в литературе», признался, что Кушнир пытался с ним связаться — но Волчек не стал отвечать. В комментариях к записи правозащитница, участница группы Pussy Riot Мария Алехина добавила, что у нее хранятся «несколько десятков писем» Кушнира, однако она «додумалась их прочитать» лишь после его смерти.

Во многом это — «результат изоляции локальных творческих сообществ от столичного культурного и политического контекста», считает Виктория Мусвик, докторант Оксфордского университета и исследовательница перестроечных неформалов и современных микросообществ.

К тому же, продолжает Мусвик, современные элиты в России, включая художественные, «по-прежнему опираются на советский иерархический опыт и даже заинтересованы в сохранении статус кво». «Если вы не столичный деятель искусства и не входите в определенные круги — часто вас не услышат, будь вы хоть суперталант. Даже сейчас, в эпоху интернета», — объясняет исследовательница.

Выход она видит в «выстраивании новых, демократических механизмов», а также «в опоре на небольшие группы из нестоличных городов». «Парадоксально, но не видя их, Москва сама оказывается в изоляции и не может опираться на сеть демократически устроенных сообществ, — говорит Мусвик. — Они были в стране накануне перестройки, есть и сейчас. Их надо уметь разглядеть — и поддержка может стать взаимной».

Рассуждая о том, почему о Павле заговорили только после смерти, его однокурсница Мария Немцова напоминает, что его искусство «никогда не было мейнстримом», а сам он не прилагал усилий к тому, чтобы о нем узнали.

Музыковед Мария Батова отмечает, что неизвестность не мешала Павлу расти как музыканту, но пробиться к слушателям у него не получилось — и это, как она считает, связано с устройством культурной сферы в России. Как и Мусвик, Батова говорит о «столично-центричном мире».

Но внимание к Кушниру в прессе и соцсетях связано, прежде всего, не с его творчеством, а с тем, что он «не должен был быть убит», считает Мария Немцова.

* * *

Прощание с Павлом Кушниром состоялось 8 августа в Биробиджане — на церемонию пришли всего шесть человек. После кремации друзья пианиста решили перевезти прах в Тамбов и похоронить его рядом с отцом. Похороны пройдут 16 августа в 11 утра по местному времени.

В разговоре с «Берегом» пианистка Ольга Шкрыгунова благодарит всех, кто заинтересовался литературным и музыкальным наследием ее друга после его смерти — но добавляет, что вряд ли он хотел этого.