«Его называли мудрецом, одним из столпов гражданского общества» Каким экономистом, правозащитником и человеком был Евгений Ясин. Рассказывает его коллега Олег Буклемишев

Евгений Ясин — экономист, бывший министр экономики России и основатель НИУ ВШЭ — умер 25 сентября в возрасте 89 лет. За свою жизнь Ясин, один из авторов реформ 1990-х, внес вклад не только в российскую экономику, но и в правозащитное движение. Он возглавлял научный фонд «Либеральная миссия», входил в Совет по правам человека при президенте РФ и был сторонником либеральной демократии. О Евгении Ясине кооперативу независимых журналистов «Берег» рассказал его коллега, преподаватель экономического факультета МГУ Олег Буклемишев.

В 1980-х на кафедре управления нашего экономического факультета МГУ, к которой принадлежал Евгений Ясин, довольно много «шумели-звенели». То был период романтических надежд, что можно перестроить советские предприятия и экономику в целом.

Евгений Григорьевич тогда ассоциировался с термином «хозяйственный механизм» и новыми управленческими веяниями, призванными перестроить систему советской экономики. Тогда многие люди — например, [глава российского Центробанка] Эльвира Набиуллина и [бывший первый зампред Центробанка и бывший замминистра финансов] Сергей Алексашенко — вели вокруг профессора Ясина свою исследовательскую [деятельность] и росли рядом с ним как специалисты.

Он передавал им не столько знание, сколько понимание [экономики]. Все-таки знание — это то, что ты можешь прочитать и записать, а понимание, как правило, вербально не передается. Для этого нужен человек, который дает тебе некую расшифровку кода, чтобы ты дальше мог читать его самостоятельно.

Когда я учился, Евгений Григорьевич был профессором — но в процессе учебы я с ним, насколько помню, не сталкивался. Личное знакомство состоялось в 1997 году, когда я работал в Министерстве финансов. Я занимался поездками [зарубежных] рейтинговых агентств в Правительство РФ, — и мы бывали у министра [экономики] Евгения Ясина. Я имел возможность наблюдать, как он беседовал с представителями делегаций, как отвечал на вопросы. Кроме того, я общался со многими его учениками. Их имена достаточно известны: это те же Набиуллина и Алексашенко.

Наше близкое знакомство состоялось много лет спустя [в 2000-х] — уже в рамках либеральных круглых столов, общественной деятельности Ясина. У меня осталось очень теплое [чувство после общения с ним]. Он ко мне хорошо относился — не знаю почему, ведь до этого мы были знакомы шапочно. Но он меня всегда примечал, здоровался, спрашивал, как мои дела. 

В 2000-е и позже Евгений Григорьевич был непререкаемым авторитетом — в том числе в Высшей школе экономики, важной части его наследия. Таким же его авторитет был среди либерально-демократической общественности — многие называли его мудрецом, и он действительно был одним из столпов гражданского общества. Это, как мне кажется, особенно важно в его наследии — он нес знамя, помогал другим определиться в жизни и сформировать правильные оценки происходящего вокруг. И даже когда он отошел от активной деятельности, все равно оставался светочем и мерилом — критерием того, что люди называют порядочностью и мудростью.

Евгений Ясин опирался на такие ценности, как доброта, понимание, многоукладность и богатство этого мира, необходимость исключить диктат. Он считал, что решение [той или иной проблемы] должно учитывать в равной степени интересы разных людей — и что его нужно искать, даже когда эти интересы противоречивые.

Он верил, что экономика должна быть свободной и что мир лучше войны — это базовые вещи, которые, к сожалению, сегодня приходится заново придумывать и повторять. И для меня важнее его человеческие ценности, принципы и стремления, чем подписанные министром Ясиным решения или даже написанные им книги. Думаю, для него самого гораздо большее значение имело именно воспитание поколения, которое совершенно иначе видит мир и экономику — как нормальную [систему], предназначенную для удовлетворения нужд людей, а не всесильного государства.

В последние годы, когда стало ясно, что власть больше не намерена [отстаивать] ценности и права человека, демократию и либеральную экономику, Ясин выполнял функцию правозащитника. Было понятно, что многие вещи уже нельзя обратить вспять, но он пытался: заступался, говорил с людьми там, где мог говорить, звонил, кому мог позвонить. Думаю, это продолжалось едва ли не до последних его дней. Он участвовал во всех мероприятиях, связанных с поддержкой политических заключенных.

Думаю, он не испытывал оптимизма по поводу текущей ситуации. Могу ошибаться, но мне кажется, профессора Ясина мучили те же мысли, что мучают многих из нас: где что было сделано неправильно, как что можно было предотвратить. Мы все несем ответственность за то, что произошло, — и Ясин не мог этого не ощущать.